«Крысиный остров» и другие истории - Несбё Ю

II

– До вертолета восемнадцать минут! – крикнул лейтенант.

– Одна тысяча восемьдесят секунд, – сказал Колин.

В уме он всегда считал быстрее, чем я.

С того момента, как обнаружили вирус, до пандемии, охватившей и разрушившей весь мир, времени прошло всего ничего.

Люди мёрли как мухи. Сперва из-за болезни, потом из-за нужды, и со временем политические и общественные институты потерпели крах. Разумеется, жестче всего пандемия обошлась с бедными – так случается со всеми скверными штуками. Но лишь с началом продовольственного кризиса ситуация изменилась: если сперва мы как общество пытались бороться, то теперь борьба превратилась в битву имущих и неимущих за ресурсы. Сначала в этой битве участвовали бедняки и богачи, затем – бедняки и бедняки, потом – соседи всех общественных прослоек, и, наконец, врагами стали все, кроме ближайших родственников и самых близких друзей. Продовольственные магазины опустели, а со временем пустыми стали и оружейные магазины, хотя производство пистолетов и винтовок не прекращалось. Органы правопорядка, и так оказавшиеся на грани кризиса, почили в бозе. Самые богатые прятались подальше от города, забаррикадировавшись в усадьбах и крепостях, желательно где-нибудь на холме, откуда легче обороняться. Некоторые из богатейших, как, например, Колин Лоув, предвидевший катастрофу задолго до пандемии, приняли меры заранее и приобрели частную собственность и острова, способные прокормить себя и охраняемые собственной армией. Удивительно, но вирус помог им победить в борьбе с величайшей угрозой – бедными и отчаявшимися. Ведь зараза распространялась беспрепятственно там, где плотность населения больше всего, но ни страховок, ни желания соблюдать введенный властями карантин не имеется. Однако, когда пандемия со временем улеглась и стала менее страшной, чем грабежи, между молотом и наковальней оказались уже другие. Те, кому было что терять, но недостаточно, чтобы защититься. И, потеряв все, многие из них сами стали грабить. Так началась новая пандемия. Бедность, отчаяние, насилие – они тоже заразны.

Когда эта пандемия началась, я руководил юротделом в телекоммуникационной компании Колина. Вирус пришел с востока, с другого конца страны, но сразил нас, не дав нам – большинству, крепкому среднему классу – среагировать.

Пятью годами ранее, когда Колин показал мне Крысиный остров, крошечный тюремный островок площадью десять гектаров, расположенный неподалеку от аэропорта, я задразнил его, обозвав пророком апокалипсиса вроде тех чокнутых придурков, которые готовятся к худшему, к тому, что придется остаться совсем одному. В нашей стране таких особенно много, – видимо, это как-то связано с культурой свободы. Ты – кузнец своего собственного счастья, тебя никто не остановит, вот только и помогать тебе не станут.

– Это здравый смысл, – ответил тогда он на мой вопрос, не паранойя ли это, – я инженер и программист, среди нас нет истериков, считающих, будто того и гляди грянет конец света. Мы полагаемся на вероятность того, что случится нечто невероятное, совсем как в нашей работе. Одно известно наверняка: со временем случится все без исключения. Вероятность того, что общество развалится еще при моей жизни, невелика, но и не ничтожна. Если умножить эту вероятность на то, во сколько мне это обойдется в денежном эквиваленте и в соотношении с качеством жизни, мы получим сумму, которую я согласен заплатить за страховку. Эта покупка… – он обвел рукой убогий каменистый островок с пустыми бетонными зданиями, в свое время построенными для того, чтобы держать убийц взаперти, а не на улице, – невысокая плата за то, чтобы крепче спать по ночам.

В то время я и не знал, что у него немалые запасы оружия. И что он и все остальные его друзья-директора исправили близорукость при помощи лазерной коррекции зрения не по косметическим соображениям, а потому, что найти очки или линзы, когда привычный мир рухнет, будет сложно, и потому, что в каменном веке, к которому мы приблизимся, с хорошим зрением выжить проще.

– Нет причин, по которым готовиться не стоило бы, Уилл. Если и не ради себя, то ради семьи.

Но я готов не был.

Грабежи начались вовсе не тогда, когда власти решили освободить тюрьмы, на самом деле представлявшие собой камеры смертников, где изолироваться было невозможно и свирепствовал вирус. Освобожденных преступников было недостаточно, чтобы в одиночку стать причиной хаоса. Причиной стало ощущение, которое они принесли с собой. Ощущение, будто власти того и гляди утратят силу, что закон упразднен, что вскоре придется хватать то, до чего дотянешься, пока другие не опередили тебя. Нельзя сказать, что мы не видели или не понимали происходящего. Иррациональным страхом это не назовешь. Мы знали, что главное – оставить позади эту пандемию, которая в некоторые страны уже вернулась, – и тогда мы вернемся к нашей обычной жизни. Однако мы также видели, что страх сильнее стадного чувства. Массовой истерии не было, зато чувство меры исчезло. Поэтому люди, каждый по отдельности, делали выбор, разумный и правильный лишь для себя и для своих близких, но плачевный для общества.

Некоторые стали грабителями и насильниками из-за нужды.

А некоторые – как сын Колина Брэд – потому, что им так захотелось.

Отношения у Брэда Лоува с отцом сложились непростые. Брэд был первенцем, которого Колин видел продолжателем дела всей своей жизни. Однако, чтобы справиться с такой задачей, у Брэда просто-напросто не было данных. Он не обладал ни интеллектом своего отца, ни его трудоспособностью, ему недоставало отцовской прозорливости и желания изменить мир. Не имел он и оптимизма Колина вместе со способностью заражать своим энтузиазмом других. А вот что Брэд и впрямь унаследовал сполна, так это отцовский эгоизм – порой безмерный – и склонность закрывать глаза на интересы остальных при необходимости достичь желаемого. Например, отцовские деньги шли в карман тренеру и Брэд получал место в школьной футбольной команде, а кто-то более талантливый оставался ни с чем. Или Брэд уговаривал отца отстегнуть ему деньжат, потому что он, мол, с друзьями запустил программу помощи малообеспеченным студентам, но впоследствии выяснялось, что деньги ушли на наркоту, телочек и экстравагантные вечеринки на съемной вилле неподалеку от университета. И только когда ректор связался с Колином и сообщил, что Брэд угрожает ему физической расправой, потому что подделал экзаменационные документы, хотя даже не явился на экзамен, – только тогда Колин забрал сына из колледжа.

Вернувшийся тем летом домой Брэд выглядел полным неудачником, и я не удержался от жалости. Наши семьи отдыхали тогда вместе в огромном двухэтажном коттедже в горах. Мы много лет скидывались на аренду, но теперь Колин просто взял и купил этот дом. У отца с сыном не ладилось, и от этого нам, всем остальным, общаться с Брэдом было еще сложнее. Ведь Брэд тоже мальчик не бесчувственный – скорее наоборот, чувства у него зашкаливают. Своего отца он любил, восхищался им. Так оно было всегда, и в этом никто не сомневался. Даже отцовская любовь к сыну была менее очевидной. И теперь отчаяние Брэда сменялось гневом, равнодушие – злостью, направленной на любого, кто отказывался выполнять его волю, будь то родственники, наша семья или обслуживающий персонал. И в тот момент в Брэде я разглядел другого Колина. Человека, выходящего на сцену, когда у Колина не получалось убедить кого-нибудь лишь при помощи своего предательского энтузиазма и ума, опасного Колина, способного с потрохами купить маленькое конкурентное предприятие, ликвидировать его и отправить всех бывших сотрудников прямиком на биржу труда. Пару раз я разрушил планы Колина, подведя под это юридическое обоснование, и он так разозлился, что – это я точно знаю – чуть было меня не уволил. Мне это известно, потому что я с детства помню, как темнел его взгляд, когда у Колина не получалось осуществить задуманное.

Пока у него не получалось осуществить задуманное.

И по-моему, до Брэда дошло, что если не держать себя в узде и прибегать к насилию, угрозам и грубой силе, то добьешься всего, чего хочешь. Именно так он заставил братьев Винстон из соседского коттеджа поджечь старый гараж Фергюсонов. Потому что – согласно показаниям, которые братья дали позже в полиции, – не пойди они у него на поводу, и, как сказал Брэд, он дождется, когда они уснут, и подожжет коттедж Винстонов.